Lawneed

В ходе реформ судопроизводства в Российской Федерации предполагались изменения в разных его областях: в организации судебной системы (например, введение суда присяжных), в профессиональном статусе судей (институт мировых судей, пожизненное избрание), в процедуре вынесения приговора (“двухэтапного” формирования приговора - присяжными и судей) и т.

п. Эти и другие новации не могли не затрагивать систему профессиональных (ценностных) ориентации судей, или на языке психологии - систему психологических установок. Изменение системы профессиональных психологических установок судей (их позиций, взглядов, отношений, мнений, оценок) в ходе судебной реформы предполагает приближение к идеалу - беспристрастному и объективному рассмотрению дел, принятию решений (приговора, постановления) независимо не только от внешних, но и от внутренних воздействий - от собственных симпатий или антипатий. Но может ли судья уберечь себя, свое сознание от этого “внутреннего” влияния, и в частности от возникновения антипатии к подсудимому? К сожалению, практика свидетельствует, что не только следователь, который составляет обвинительный акт, не только прокурор, обвиняющий подсудимого в совершении преступления, но и судьи не свободны от такого “внутреннего” влияния.

Большинство из опрошенных судей (83% из 340 человек) полагают, что они могут без особых проблем отбросить свои симпатии - антипатии и быть беспристрастными, рассматривая то или иное дело[1]. Не будем спорить, легко ли можно подавлять установки, которые часто не поддаются контролю сознания человека (особенно фиксированные оценочные установки). У психологов на этот вопрос есть вполне однозначный ответ. Важно другое: и среди юристов, и среди широкой общественности бытует мнение, что в судебной практике существует феномен “обвинительный уклон”, заключающийся во взгляде на подсудимого (чья вина еще не доказана судом) как на человека, безусловно свершившего данное преступление. При этом одни полагают, что это явление в судейской практике достаточно распространенное, другие - что менее частое. Этому феномену посвящены монографии, в которых авторы-ученые высказывают собственное мнение по данному вопросу. Но каково мнение на этот счет самих судей? Насколько, по их представлению, выражен обвинительный уклон в их практике?

Для выявления позиций судей в отношении к обвинительному уклону в их практике были исследованы 74 судьи (члены Верховных, краевых, областных судов, т.е. стоящие по своему статусу выше народных судей). На вопрос анкеты, считают ли они, что в практике народных судей встречается обвинительный уклон, 2/3 испытуемых выразили убеждение, что в профессиональной деятельности большинства народных судей это явление очень заметно. На вопрос, встречается ли в практике вышестоящих судей обвинительный уклон, 34% испытуемых (фактически относящихся к этой категории судей) утверждали, что обвинительный уклон не свойственен такой категории судей, и только 8% опрошенных ответили, что это явление у судей вышестоящих судов встречается часто. В ответ на вопрос: наблюдается ли в их собственной практике обвинительный уклон, 85% полностью его отрицали или отметили, что данное явление в их практике встречается чрезвычайно редко[2].

Таким образом, формально признавая существование обвинительного уклона с судебной практике, судьи отрицали его в собственной профессиональной деятельности.

Если же эти данные сопоставить с мнением судей о том, что при рассмотрении дела они могут быть объективными, то возникает вопрос; действительно ли существует обвинительный уклон в практике судей, если сами судьи за собой это не замечают? Может быть, это миф, рожденный позицией тех людей, которые оказались неудовлетворенными решением суда? Предположение такого рода имеет основание, хотя бы по той причине, что до сих пор не было проведено специально организованных экспериментов, которые объективно зафиксировали бы этот феномен и показали (с математической точностью) степень его выраженности и распространенности.